До недавнего времени в северных и уральских краях около жилых домов на высоких шестах красовались искусно вырезанные деревянные птицы. Это были не только украшения, не только знаки религиозного почитания, но и средство общения со всякой нечистью, вроде домового, или, как его зовут на Севере, суседушки.

«Подобно тому как у древних римлян на каждый шаг, на каждый случай в жизни было свое божество, свой добрый гений, хранящий человека, так и у русского крестьяниназемледельца, испокон века зависящего от капризов природы, от непокорных стихийных сил, был свой языческий пантеон, сохранившийся с древности,—пишет А. Никитин в книге «Возвращение к Северу».— В маленькой, почерневшей от копоти бане жил баенник, подававший пар; на гумне — гуменник, которому обязательно надо было приносить жертвы — пирог и петуха, чтобы он не спалил крестьянский хлеб. Кикимора, поселявшаяся за печкой, была попеременно то доброй волшебницей, помогавшей работящим хозяйкам месить тесто, следить за квашней, прясть, то злым, неуживчивым духом, производящим различный шум, распускающим пряжу, опрокидывающим молоко. За скотом во дворе следил дворовой, порой вступающий в пререкания с домовым и затевающий драку.

Как-то на одном из плетней я увидел висящую дохлую сороку.
— Зачем это повесили? — спросил я хозяйку дома.
— Да так, батюшка, вроде бы нужно так,— ответила она уклончиво.
Я не отставал, и наконец она созналась:
— Соседушка дворовой осерчал чтото, вот и надо повесить, попугать его малость, чтоб не проказил!

Оказалось, что дворовой страсть не любит сороки, вечно сующей всюду нос и разносящей по всему свету сплетни. А поскольку он не отличает живой сороки от мертвой, то можно вешать на жердях дохлых сорок, чтобы дворовой сидел смирно в своем углу и не проказил!».

Интересно, что случай, описанный в этом отрывке, относится к нашему времени. Вот так живучи старые обычаи! Но вернемся к основной теме.